 (из цикла «Литература как разгадка России», см. Вступление)
Советская власть — это мы. А значит, главное для нас — победить себя.
Преодолеть в себе раба и циника, труса и невежду, ханжу и карьериста.
Есть у нас враги и помимо обветшалой коммунистической доктрины.
Это — наша глупость и наше безбожие. Наше себялюбие и фарисейство.
Нетерпимость и ложь. Своекорыстие и продажность...
Сергей Довлатов «Ремесло»
Классика часто цитируют, хотя давно торжественно проводили… На полке с его буквой в библиотеке стоят забытыми другие авторы… Биографы сражаются, у кого первого примут рукопись для серии ЖЗЛ… Его посмертные тиражи растут год от года… По местам его славы бродят восторженные толпы туристов-романтиков: пытаясь разгадать секрет его харизмы в затхлом аромате старого гостиничного номера, где он однажды ночевал, или уловить остатки творческой атмосферы в давно перестроенной конторе, где он пару месяцев работал…
У Сергея Довлатова есть все косвенные признаки классика. Ему даже посвятили отдельную экскурсию в Пушкинских горах – пенатах «нашего всего». Но что-то не дает мне принять факт однозначной исторической значимости творчества Довлатова для русской литературы. Значимость есть, но какая-то не та. Попробую разобраться в своих сомнениях.
Довлатов как мог выживал в совке, смеялся над совком, презирал совок, ненавидел совок, изучал его и «совков», до 1917 года бывших людьми и в одночасье ставших винтиками в агрегате по постройке «светлого» будущего против воли абсолютного большинства…
Спешу извиниться перед образованным читателем за дворовое слово «совок». Его пришлось пустить в текст только за исключительную ёмкость и многозначность – в нем целый мир фантомных болей очевидцев этого явления. Автор наблюдал совок двадцать два года. Когда эпоха закончилась, узнал – в том числе и из книг Довлатова, – что на самом деле не жил, а выживал в нем…
Писатель до такой степени сроднился с совком, что, даже убыв от него на безопасное расстояние, не преодолел его – всё о нем же говорил на радио, писал в газетах и журналах, выпивал и смеялся с друзьями. Он утонул в совке, а думал, что спасся и, уехав в эмиграцию, оставил его в прошлом.
Тем самым Сергей Довлатов родился и умер в совке. Я часто думаю о двух поколениях русских людей. Первое – почившие в 1916-17 годах и ничего не узнавшие о том, какой Россия может быть, если отдаст свою волю во власть социальных экспериментаторов, ненавидящих в ней всё… И второе поколение – от первого до последнего впечатления прожившие в СССР…
Допустимо ли назвать классиком писателя, утонувшего в своем времени, не преодолевшего его? Михаил Булгаков, как я его чувствую, уже к тридцатым годам, ощутил большевизм для России как смертельную болезнь, что однажды обязательно убьет своего носителя. Болезнь конечна и народ – стихийно сильный организм – когда-то оправится от неё и тогда… Все увидят провинциальность писателя Булгакова, которой его при жизни пытались унизить дурно воспитанные новые столичные литераторы: «Русский писатель не может быть из Киева». Старший товарищ по литературному цеху знал, как Россия выглядит без большевизма, а младший – нет (а после СССР увидел снова не Россию, а псевдолиберализм).
Страшась умереть еще раз после смерти, Михаил Афанасьевич задумал побег – роман «Мастер и Маргарита». И этот страх забвения спас его-творца – иначе зачем он, если верить легенде, наказал Елене Сергеевне вручить денежный подарок первому пришедшему на его могилу после публикации? Мечтал о признании и пытался переиграть программу Бога, заложившего в него-писателя такую же конечную природу, как у обывателя, творить миры не способного.
Довлатову как человеку атеистического века, полагаю, этим страхом заразиться было не от кого. Его либеральное поколение шестидесятников хотело тиражей, свободы совести и путешествий, веселой компании друзей многократно сильнее запечатления в вечности – одного из классических мотивов творчества русских писателей. К разным целям в творчестве стремились – разных целей и достигли!
Довлатов и Родина«Родина — это мы сами. Наши первые игрушки. Перешитые курточки старших братьев. Бутерброды, завернутые в газету. Девочки в строгих коричневых юбках. Мелочь из отцовского кармана. Экзамены, шпаргалки... Нелепые, ужасающие стихи... Мысли о самоубийстве... Стакан "Агдама" в подворотне... Армейская махорка... Дочка, варежки, рейтузы, подвернувшийся задник крошечного ботинка... Косо перечеркнутые строки... Рукописи, милиция, ОВИР... Все, что с нами было, — родина. И все, что было, — останется навсегда» (повесть «Ремесло»).
Хочется возразить хорошему писателю: «Сергей Донатович, это ложное обольщение бытом – «дымом Отечества», любезным каждому. СССР – не Родина, а её симулякр, нечто, усевшееся на место Родины и почти раздавившее её. Русские прожили 74 года чужой жизни – не своей. Всё, от качества продуктов до качества мыслей и чувств, должно было быть другим. Вы и я прожили в параллельной реальности, какой она могла бы быть, если бы власть захватили большевики».
Сергей Донатович не увидел разницы между Родиной духовной и родиной как страной, где географически находился его роддом. Не понял, что Родина русского человека – не СССР; поэтому бороться нужно было не с совком, а за возрождение души подлинной России. Только в своем близком к подлинному, но далеко не идеальном состоянии, она способна производить Достоевского, Толстого и Чехова. Чем Россия дальше от себя, тем мельче художественные достижения, вплоть до почти полного их отсутствия в наши дни…
Но волноваться поздно – писатель всё, что мог, уже сказал.
Талант Довлатова пытался развязать смирительную рубашку своей эпохи, но не сумел или не успел. Вы замечали, что Пушкин-писатель, значительно мудрее Пушкина-мужчины? В Лермонтове разрыв был ещё больше; после разговора с ним Белинский недоумевал: «Я беседовал с ним два часа и не услышал ни одной дельной мысли!». И написать «Героя нашего времени» в двадцать четыре года! Этот парадокс – один из маркеров гениальности. Довлатов-писатель всю жизни «шел» ноздря в ноздрю с Довлатовым-реальным человеком. К финишу они пришли вместе.
Много ли Довлатов понял и успел сказать о человеке как таковом, не советском?! Поднялся ли он до необходимых высот, чтобы продолжить русскую литературную традицию с её галактическим масштабом проблем? Традицию он поддержал не достаточно уверенно. В чём она у него – всего лишь в добротном русском литературном языке?
Довлатов был крепким бытописателем. Он перерос первоклассного журналиста, но в писательстве достиг высоты всего лишь классика «не советской» литературы. Александр Вампилов, Василий Шукшин и Виктор Астафьев связь поколений удержали и продолжили ряд русских классиков.
P. S.
Диалог, с читателем, которому «обидно»Читатель: И там Довлатов «остался», и то «не понял», и до этого «не дотянулся», тогда чем объяснить его шумную популярность в наше постсоветское время?
Автор: Постсоветским временем.
ПослесловиеЕдинственное объяснение, почему Довлатов не смог дорасти до классика русской литературы, есть. Оно в письме, обнаруженном писателем в архиве матери. Его настоящий отец – Александр Богуславский и, значит, Сергей Довлатов прожил жизнь с другими людьми, в атмосфере не естественной его природе и предназначению, читал не те книги, волновался не о том…
Интервью находилось на сайте газеты «Московский комсомолец» по адресу
https://www.mk.ru/old/article/2007/06/28/96312-tayna-smerti-dovlatova-raskryita.html
 Сейчас при клике на ссылку http://www.mk-piter.ru/2007/05/30/023/ показывается стартовая страница https://spb.mk.ru/
Статья упоминается на сайте художников Владимира и Натальи Евсевьевых, давших интервью: Берковская А. «Тайна смерти Довлатова раскрыта» // МК в Питере. СПб. 2007. 30 мая-6 июня, с. 25, т. 69 200 экз. - http://winworks.ru/index.php/bibliography.html
Я написал в редакцию газеты, Владимиру и Наталье письмо с просьбой открыть страницу с полным текстом интервью или прислать его мне. Также я просил петербуржских художников уточнить, от кого конкретно они узнали о письме, или Довлатов в каком-то тексте сам об этом упомянул?
Ответ получил только от редакции «МК»: «Данный сайт уже очень давно перестал существовать, и была настроена переадресация на главную нового сайта spb.mk.ru. Возможно, нужный вам материал вы сможете найти в библиотечных архивах, т.к. редакция "МК в Питере" того времени должна была передавать в библиотеки печатные экземпляры газеты. Наверняка этот материал выходил и в печатной версии. Из московского МК мы вам помочь, к сожалению, не можем - наш архив того времени не сохранился. А сайт, как вы заметили, переехал с потерей всего контента».
Подтвердить или опровергнуть эту версию не удалось. Однако, тот ракурс, с которого творчество писателя рассматривается в моем эссе, даёт некоторое преимущество версии ложного отцовства. Имел потенциал, но среда и жизненные обстоятельства не позволили реализовать его в полной мере. Наш герой не увидел за/под СССР России и – главное! – ему было больно не столько за Россию, сколько за себя в России – классический либеральный невроз.
Сохраненный фрагмент интервью: https://alnikol.livejournal.com/280726.html
На создание PDA-версии wmos.ru:Яндекс.Кошелек
41001122868666
Спасибо!
|
Оставлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. Пожалуйста, пройдите процедуру авторизации здесь.
